Текст песни кума - И.Бунин. Читает Алла Демидова
Просмотров: 30
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни кума - И.Бунин. Читает Алла Демидова, а также перевод песни и видео или клип.
Одна из самых дорогих дач недалеко от озера: дом в шведском стиле, прекрасные старые сосны и яркие цветники перед обширной террасой.
Хозяйка весь день в легком нарядном матинэ с кружевами, сияющая тридцатилетней купеческой красотой и спокойным довольством летней жизни. Муж уезжает в контору в Москву в девять утра, возвращается в шесть вечера, сильный, усталый, голодный, и тотчас идет купаться перед обедом, с облегчением раздевается в нагретой за день купальне и пахнет здоровым потом, крепким простонародным телом...
Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей холеные, круглые руки. (Знаток и собиратель древних русских икон, изящный и сухой сложением человек с небольшими подстриженными усами, с живым взглядом, одетый как для тенниса.) Смотрит и говорит:
— Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть.
Руки в соку, — подставляет блестящий локоть.
Чуть коснувшись его губами, говорит с запинкой:
— Кума...
— Что, кум?
— Знаете, какая история: у одного человека сердце ушло из рук и он сказал уму: прощай!
— Как это сердце ушло из рук?
— Это из Саади, кума. Был такой персидский поэт.
— Знаю. Но что значит сердце ушло из рук?
— А это значит, что человек влюбился. Вот как я в вас.
— Похоже, что и вы сказали уму: прощай.
— Да, кума, сказал.
Улыбается рассеянно, будто занятая только своим делом:
— С чем вас и поздравляю.
— Я серьезно.
— На здоровье.
— Это не здоровье, кума, а очень тяжелая болезнь.
— Бедный. Надо лечиться. И давно это с вами?
— Давно, кума. Знаете, с каких пор? С того дня, когда мы с вами ни с того ни с сего крестили у Савельевых, — не понимаю, какая нелегкая дернула их позвать крестить именно нас с вами... Помните, какая метель была в тот день, и как вы приехали вся в снегу, возбужденная быстрой ездой и метелью, как я сам снял с вас соболью шубку, и вы вошли в залу в скромном белом шелковом платье, с жемчужным крестиком на слегка открытой груди, а потом держали ребенка на руках с завернутыми рукавчиками, стояли со мной у купели, глядя на меня с какой-то смущенной полуулыбкой... Тут-то и началось между нами что-то тайное, какая-то греховная близость, наше как бы уже родство и оттого особенное вожделение.
— Parlez pour vous... 1
— А потом мы рядом сидели за завтраком, и я не понимал — то ли это от гиацинтов на столе так чудесно, молодо, свежо пахнет или от вас... Вот с тех пор я и заболел. И вылечить меня можете только вы.
Посмотрела исподлобья.
— Да, я этот день хорошо помню. А что до леченья, то жаль, что Дмитрий Николаевич нынче ночует в Москве, — он бы вам тотчас посоветовал настоящего доктора.
— А почему он ночует в Москве?
— Сказал утром, уходя на станцию, что нынче у них заседание пайщиков, перед разъездом. Все разъезжаются — кто в Кисловодск, кто за границу.
— Но он мог бы с двенадцатичасовым вернуться.
— А прощальное пьянство после заседания в «Мавритании»?
За обедом он грустно молчал, неожиданно пошутил:
— А не закатиться ли и мне в «Мавританию» с десятичасовым: вдребезги напиться там, выпить на брудершафт с метрдотелем?
Она посмотрела длительно.
— Закатиться и меня одну оставить в пустом доме? Так-то вы помните гиацинты!
И тихо, будто задумавшись, положила ладонь на его лежавшую на столе руку...
Во втором часу ночи, в одном шлафроке, он прокрался из ее спальни по темному, тихому дому, под четкий стук часов в столовой, в свою комнату, в сумраке которой светился в открытые на садовый балкон окна дальний неживой свет всю ночь не гаснущей зари и пахло ночной лесной свежестью. Блаженно повалился навзничь на постель, нашарил на ночном столике спички и портсигар, жадно закурил и закрыл глаза, вспоминая подробности своего неожиданного счастья.
Утром в окна тянуло сыростью тихого дождя, по балкону ровно стучали его капли. Он открыл глаза, с наслаждением почувствовал сладкую простоту будничной жизни, подумал: «Нынче уеду в Москву, а послезавтра в Тироль или на озеро Гарда», — и опять заснул.
Выйдя к завтраку, почтительно поцеловал ее руку и скромно сел за стол, развернул салфетку...
— Не взыщите, — сказала она, стараясь быть как можно проще, — только холодная курица и простокваша. Саша, принесите красного вина, вы опять забыли...
Потом, не поднимая глаз:
— Пожалуйста, уезжайте нынче же. Скажите Дмитрию Николаевичу, что вам тоже страшно захотелось в Кисловодск. Я приеду туда недели через две, а его отправлю в Крым к родителям, там у них чудная дача в Мисхоре... Спасибо, Саша. Вы простокваши не любите, — хотите сыру? Саша, принесите, пожалуйста, сыр...
— «Вы любите ли сыр, спросили раз ханжу», — сказал он, неловко смеясь. — Кума...
— Хороша кума!
Он взял через стол и сжал ее руку, тихо говоря:
— Правда приедете?
Она ответила ровным голосом, глядя на него с легкой усмешкой:
— А как ты думаешь? Обману?
— Как мне благодарить тебя!
И тотчас подумал: «А там я ее, в этих лакированных сапо?6? Dachas in the pine forests near Moscow. A shallow lake, a pool near the steep banks.
One of the most expensive dachas near the lake: a house in Swedish style, beautiful old pines and bright flower beds in front of a vast terrace.
Mistress all day in a light elegant matte with lace, shining thirty-year-old merchant's beauty and calm contentment of summer life. The husband leaves to the office in Moscow at nine in the morning, returns at six in the evening, strong, tired, hungry, and immediately goes to bathe before dinner, with relief undresses in a hot bath for a day and smells a healthy sweat, a strong common folk body ...
Evening at the end of June. The samovar has not yet been removed from the table on the terrace. The landlady cleans berries for jam. A friend of her husband, who came to the dacha for a few days, smokes and looks at her bare to the elbows, sleek, round hands. (A connoisseur and collector of ancient Russian icons, a graceful and dry man with a small mustache, with a lively look, dressed for tennis.) He looks and says:
"Kuma, can I kiss my hand?" I can not look calmly.
Hands in the juice, - substitutes a shining elbow.
Slightly touching his lips, he says with a stutter:
- Kuma ...
"What, coma?"
- You know, what a story: one person's heart is out of hand and he said to the mind: Farewell!
- How did this heart get out of hand?
"It's from Saadi, the godfather." There was such a Persian poet.
- I know. But what is the meaning of the heart out of hand?
- And this means that a person has fallen in love. That's how I'm in you.
- It seems that you also said to the mind: Farewell.
"Yes, coma," he said.
She smiles absentmindedly, as though she was busy only with her own business:
- With what I congratulate you.
- I'm serious.
- To health.
"It's not health, kuma, but a very serious illness."
- Poor. Need medical help. How long has it been with you?
- For a long time, kuma. Do you know how long ago? Since the day when you and I baptized from Savelyev for nothing, I do not understand how hard it was to pull them to baptize us and me ... Remember, what a blizzard was that day, and how you came all in snow, excited by a fast ride and a snowstorm, as I myself took off your sable coat, and you entered the room in a modest white silk dress, with a pearl cross on a slightly open chest, and then held the child in his arms with wrapped sleeves, stood with me fonts, looking at me with some embarrassed half-smile ... It was then that began between us about something secret, some sinful closeness, our kind of relationship and, as a result, a special lust.
- Parlez pour vous ... 1
- And then we sat next to breakfast, and I did not understand - whether it's from hyacinths on the table so wonderful, young, fresh smells or from you ... That's since I got sick. And you can cure me only you.
She looked from under her brows.
- Yes, I remember that day well. And as for the treatment, it's a pity that Dmitry Nikolayevich is spending the night in Moscow, - he would immediately advise the real doctor.
"Why does he spend the night in Moscow?"
- He said in the morning, going to the station, that today they have a meeting of shareholders, before the trip. Everyone is leaving - who is in Kislovodsk, who is abroad.
"But he could return with a twelve-hour."
"And the farewell drunkenness after the meeting in Mauritania?"
At dinner he was sadly silent, joking unexpectedly:
- And do not I also go to Mauritania with a ten-hour's time: to get drunk there, to drink to the brotherhood with the head waiter?
She looked long.
"Can I leave alone in an empty house?" So you remember the hyacinths!
And quietly, as if thinking, put her hand on his hand on the table ...
In the second hour of the night, in one dressing room, he crept out of her bedroom into a dark, quiet house, under the sharp knock of the clock in the dining room, into her room, in the twilight of which shone a long, lifeless light open all the night long on the garden balcony, there was a scent of fresh forest freshness. Blissfully fell down on his back on the bed, found matches and a cigarette case on the night table, smoked eagerly and closed his eyes, remembering the details of his unexpected happiness.
In the morning, the damp rain was damp in the windows, his drops were pounding on the balcony. He opened his eyes, delightedly felt the sweet simplicity of everyday life, thought: "I'll leave for Moscow today, and the day after tomorrow in Tyrol or Lake Garda" - and again fell asleep.
Leaving for breakfast, respectfully kissed her hand and modestly sat down at the table, unfolded a napkin ...
"Do not ask," she said, trying to be as simple as possible, "only a cold chicken and sour milk." Sasha, bring a red wine, you forgot again ...
Then, without looking up:
"Please, leave now." Tell Dmitry Nikolayevich that you, too, terribly wanted to go to Kislovodsk. I'll come there in two weeks, and I'll send it to the Crimea to my parents, they have a wonderful summer cottage in Miskhor ... Thank you, Sasha. You do not like curdled milk, do you want cheese? Sasha, please bring the cheese ...
- "Do you like cheese, asked once bigots," he said, awkwardly laughing. - Kuma ...
- Good kuma!
He took it across the table and squeezed her hand, saying quietly:
"Do you really come?"
She answered in an even voice, looking at him with a slight grin:
- What do you think? Cheating?
"How can I thank you!"
And immediately thought: "And there I
Контакты