Текст песни Потаня - Он жил у железной дороги - он
Просмотров: 36
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Потаня - Он жил у железной дороги - он, а также перевод песни и видео или клип.
Окраины, чахлые липы, погасшие на ночь ларьки, железные вздохи и скрипы, сырые густые гудки, и голос диспетчерши юной, красавицы наверняка, и медленный грохот чугунный тяжелого товарняка.
Там делалось тайное дело, царил чрезвычайный режим, там что-то гремело, гудело, послушное планам чужим, в осенней томительной хмари катился и лязгал металл, и запах цемента и гари над мокрой платформой витал.
Но ярче других ощущений был явственный, родственный зов огромных пустых помещений, пакгаузов, складов, цехов - и утлый уют неуюта, служебной каморки уют, где спят, если будет минута, и чай обжигающий пьют.
А дальше - провалы, пролеты, разъезды, пути, фонари, ночные пространства, пустоты, и пустоши, и пустыри, гремящих мостов коромысла, размазанных окон тире - все это исполнено смысла и занято в тайной игре.
И он в предрассветном ознобе не мог не почувствовать вдруг в своей одинокой хрущобе, которую сдал ему друг, за темной тревогой, что бродит по городу, через дворы, - покоя, который исходит от этой неясной игры.
Спокойнее спать, если кто-то до света не ведает сна, и рядом творится работа, незримому подчинена, и чем ее смысл непостижней, тем глубже предутренний сон, покуда на станции ближней к вагону цепляют вагон.
И он засыпал на рассвете под скрип, перестуки, гудки, как спят одинокие дети и брошенные старики - в надежде, что все не напрасно и тайная воля мудра, в объятьях чужого пространства, где длится чужая игра.
He lived by the railway (a well-wisher friend rented a room) - and suddenly woke up in anxiety, like on a train slowing down. The apartment looked out into the darkness through the open, open window. The midnight, booming landscape opened up to him.
The outskirts, stunted lindens, stalls that went out for the night, iron sighs and creaks, damp thick whistles, and the voice of a young dispatcher, a beauty for sure, and the slow roar of a heavy freight train.
A secret business was being done there, an emergency regime reigned, something thundered, hummed, obedient to the plans of others, metal rolled and clanked in the languid autumn gloom, and the smell of cement and burning hovered over the wet platform.
But brighter than other sensations was the clear, kindred call of huge empty rooms, warehouses, warehouses, workshops - and the fragile coziness of the unsettled, service closet coziness where they sleep, if there is a minute, and they drink burning tea.
And then - gaps, spans, crossings, paths, lanterns, night spaces, voids, and wastelands, and wastelands, thundering rocker bridges, smeared dash windows - all this is full of meaning and is engaged in a secret game.
And in a pre-dawn chill he could not help but feel suddenly in his lonely crumbling, which his friend had surrendered to him, behind the dark anxiety that wanders around the city, through the courtyards - the peace that comes from this vague game.
Sleep more calmly if someone does not know sleep before daylight, and work is going on nearby, subordinate to the invisible, and the more incomprehensible its meaning, the deeper the early morning sleep, as long as a carriage is caught at the station closest to the carriage.
And he fell asleep at dawn to creaks, rattles, beeps, like lonely children and abandoned old people sleep - in the hope that everything is not in vain and the secret will is wise, in the arms of someone else's space, where someone else's game lasts.
Контакты