Текст песни Белла Ахмадулина - Ёлка в больничном коридоре
Просмотров: 188
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Белла Ахмадулина - Ёлка в больничном коридоре, а также перевод песни и видео или клип.
и сама смущена, что попала в обитель страданий.
В край окна моего ленинградская входит луна
и недолго стоит: много окон и много стояний.
К той старухе, что бойко бедует на свете одна,
переходит луна, и доносится шорох стараний
утаить от соседок, от злого непрочного сна
нарушенье порядка, оплошность запретных рыданий.
Всем больным стало хуже. Но все же – канун Рождества.
Завтра кто-то дождется известий, гостинцев, свиданий.
Жизнь со смертью – в соседях. Каталка всегда не пуста –
лифт в ночи отскрипит равномерность ее упаданий.
Вечно радуйся, Дево! Младенца ты в ночь принесла.
Оснований других не оставлено для упований,
но они так важны, так огромны, так несть им числа,
что прощен и утешен безвестный затворник подвальный.
Даже здесь, в коридоре, где елка – причина для слез
(не хотели ее, да сестра заносить повелела),
сердце бьется и слушает, и – раздалось, донеслось:
– Эй, очнитесь! Взгляните – восходит Звезда Вифлеема.
Достоверно одно: воздыханье коровы в хлеву,
поспешанье волхвов и неопытной матери локоть,
упасавший младенца с отметиной чудной во лбу.
Остальное – лишь вздор, затянувшейся лжи мимолетность.
Этой плоти больной, изврежденной трудом и войной,
что нужней и отрадней столь просто описанной сцены?
Но корят – то вином, то другою какою виной
и питают умы рыбьей костью обглоданной схемы.
Я смотрела, как день занимался в десятом часу:
каплей был и блестел, как бессмысленный черный фонарик, –
там, в окне и вовне. Но прислышалось общему сну:
в колокольчик на елке названивал крошка-звонарик.
Занимавшийся день был так слаб, неумел, неказист.
Цвет – был меньше, чем розовый: родом из робких, не резких.
Так на девичьей шее умеет мерцать аметист.
Все потупились, глянув на кроткий и жалобный крестик.
А как стали вставать, с неохотой глаза открывать,
вдоль метели пронесся трамвай, изнутри золотистый.
Все столпились у окон, как дети: – Вот это трамвай!
Словно окунь, ушедший с крючка: весь пятнистый, огнистый.
Сели завтракать, спорили, вскоре устали, легли.
Из окна вид таков, что невидимости Ленинграда
или невидали мне достанет для слез и любви.
– Вам не надо чего-нибудь? – Нет, ничего нам не надо.
Мне пеняли давно, что мои сочиненья пусты.
Сочинитель пустот, в коридоре смотрю на сограждан.
Матерь Божия! Смилуйся! Сына о том же проси.
В День Рожденья Его дай молиться и плакать о каждом! A Christmas tree was placed in the corridor of the hospital. She is
And she herself is embarrassed that she fell into the abode of suffering.
The moon enters the edge of my Leningrad window
And not for long: many windows and many standing.
To the old woman, who is alone in the world,
The moon passes, and the rustle of diligence rises
To hide from neighbors, from evil, fragile sleep
Disorder of order, oversight of forbidden sobs.
All the patients became worse. But still - Christmas Eve.
Tomorrow someone will wait for news, presents, visits.
Life with death is in the neighbors. The wheelchair is always not empty -
The elevator in the night will scribble the uniformity of its fall.
Always rejoice, Devo! You brought a baby in the night.
The bases of others are not left for hopes,
But they are so important, so huge, so they have numbers,
That the ignorant recluse cellar is forgiven and consoled.
Even here, in the corridor, where the Christmas tree - the reason for tears
(They did not want her, but her sister ordered it),
The heart beats and listens, and - it was heard, it was heard:
"Hey, wake up!" Look - the Star of Bethlehem is rising.
One thing is certain: the cow breathes into the stable,
Hastened by the wise men and the inexperienced mother,
Who dropped an infant with a mark wonderful in the forehead.
The rest is just nonsense, the protracted lies are fleeting.
This flesh is sick, damaged by labor and war,
What is necessary and more soothing to the scene so simply described?
But they reproach themselves with wine, then with some other guilt
And nourish the minds of the fish with the bone of the gnawed scheme.
I watched as the day was engaged in the tenth hour:
A drop was and shone like a senseless black flashlight, -
There, in the window and out. But I heard a general dream:
A crumb-bell ringer was ringing at the bell on the Christmas tree.
The busy day was so weak, unskilful, and unsightly.
Color - was less than pink: hailing from timid, not harsh.
So the amethyst can shimmers on the girl's neck.
All looked down at the mild and plaintive cross.
And as they began to get up, with reluctance to open their eyes,
A tram swept along the blizzard, golden inside.
All crowded at the windows, like children: - This is a tram!
Like a perch, gone off the hook: all spotted, flinty.
They sat down to have breakfast, argued, soon got tired, lay down.
From the window the view is such that the invisibility of Leningrad
Or have not seen me for tears and love.
"You do not need anything?" - No, we do not need anything.
They blamed me a long time ago that my writings are empty.
Writer emptiness, in the corridor I look at fellow citizens.
Mother of God! Have mercy! Son of the same ask.
On His Birthday, let Him pray and weep for everyone!
Контакты