Текст песни Ezra Pound - Canto I
Просмотров: 52
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Ezra Pound - Canto I, а также перевод песни и видео или клип.
Потом спустились к кораблю.
Перенесли на волны судно, в божественное море,
И мачту с парусом восстановили над черным кораблем,
Баранов блеющих втащили... и тела свои,
Тяжелые от плача; в корму нам ветер задышал,
Вперед понес, раздувая полотно,
Вытканное Киркою, кудрявою богиней,
И сидя в корабле - играл кормилом ветр,
Наполнив парус наш - мы плыли до заката,
Уснуло солнце, пошли по океану тени -
Тогда достигли мы пределов вод бездонных,
Где киммериян земли, большие города,
Закрыты плотной мглой и недоступны
Сиянью солнечных лучей,
На небе ли оно или ушло, ночным светилам небо уступая.
Там вечно темный лик ночной в глаза печальным людям смотрит.
Теченью океана вопреки, достигли мы земли,
О коей мне рассказывала Кирка.
Готовили они обряд здесь, Перимед и Еврилох,
Я ж, вынув меч из ножен, яму
Шириною в локоть откопал.
Свершили возлиянья мы в честь каждого из неживых
Медовым пивом, и вином, и, наконец, водой, замешанной с мукою.
Потом молился долго я тошнотворным ликам мертвых,
Как на Итаку попаду, зарезать обещал
Тельцов отборных в жертву им, в костер добра немало бросить,
Тиресию ж - барана черного, вожатая над стадом.
Кровь темная текла по Fossae,
И души из Эреба, бледные, как трупы,
Невест, и юношей, и стариков, детьми и внуками богатых -
Покрыты пятнами недавних слез - и нежных дев,
Мужей, чьи головы пробиты острой бронзой,
Войны добыча, с кровью на руках -
О много было их! - вокруг толпились. С воплем.
И бледный сам, я приказал тащить животных.
Лил масло и взывал к богам,
К Плутону грозному и Прозерпине славной,
И, вынув тонкий меч,
У ямы сел, чтоб отгонять нетерпеливых, но бессильных мертвых,
Пока Тиресий говорит.
Но первым Ельпенор был, наш товарищ Ельпенор,
Непохороненный, брошенный в поле широком,
Труп возле дома Кирки,
Он не оплакан нами был, не погребен - спешили мы,
О бедный дух. И вскрикнул я поспешно:
"О Ельпенор, как ты попал на эти мрачные брега?
Ужель пешком пришел, нас, мореходов, обгоняя?"
В ответ он простонал:
"Злой рок тому причина и вино. Над очагом я спал у Кирки,
Неосторожно стал по лестнице спускаться
И, сделав шаг неверный, о подпору
Затылок размозжил. Душа искать Аверн отлетела.
Молю тебя, о царь, непогребенного и неоплаканного вспомни,
Оружье собери мое, у моря холм насыпь и надпись сделай;
"Злосчастный муж, но с именем в грядущем" -
И в холм весло воткни, которым греб я с вами".
Я Антиклею отогнал. За ней - Тиресий Фивский.
Он, с жезлом золотым, узнал меня и первым начал:
"А, снова ты? Недобрая звезда
В мир скорбный мертвых привела тебя, в обитель теней.
Ну, отойди от Fossae, дай напиться крови,
Чтобы пророчить".
Я отступил назад,
И он сказал, от крови сильный: "Одиссей,
Нептуна злобе вопреки, по морю темному вернется,
Всех растеряв товарищей". И снова Антиклея.
Спи тихо, Див. - Я помянул Андрея Дива,
In offichina Vecheli, 1538, как будто, из Гомера что-то.
Он плыл, и миновал сирен, и дальше, прочь,
Обратно к Кирке.
Venerandum.
Как там сказал Критянин: ты, в короне золотой, о Афродита,
Cypri munimenta sortita est, ты - радость; золото и orichalchi -
Нагрудные повязки, опояска; ты, темновекая,
И с жезлом Аргициды золотым. Итак: CANTO I
Then they went down to the ship.
They transferred the ship to the waves, to the divine sea,
And the mast with the sail was restored over the black ship,
The sheep of the bleating have been dragged ... and their bodies,
Heavy of weeping; In the stern the wind breathed,
Vpered carried, fanning the canvas,
Woven by Kirko, curly goddess,
And sitting in the ship - the wind played the helmsman,
Filling our sail - we sailed to dusk,
The sun has sunk down, have gone on ocean of a shadow -
Then we reached the limits of the waters of the bottomless,
Where are the Cimmerians of the earth, big cities,
Closed by dense haze and inaccessible
Shining sunlight,
In the sky it is either gone, the night sky gives way to the sky.
There forever dark face night in the eyes of sad people watching.
In spite of the tide of the ocean, we have reached the earth,
About which told me Kirk.
They were preparing a rite here, Perimed and Evrilokh,
Well, I took the sword out of its scabbard, pit
He dug up a hole in his elbow.
We have completed the libations in honor of each of the inanimate
Honey beer, and wine, and, finally, water, mixed with flour.
Then I prayed a long time for the nauseating faces of the dead,
As I hit Ithaca, I promised to slaughter
Taurus choosers as a sacrifice to them, in the bonfire of good a lot to throw,
Tiresia is a black sheep, led by a herd.
Blood dark flowed through Fossae,
And the souls of Erebus, as pale as corpses,
Brides, and young men, and old people, children and grandchildren of the rich -
Covered with patches of recent tears - and gentle maidens,
Husbands, whose heads are pierced with a sharp bronze,
Wars are prey, with blood on their hands -
Oh, there were many of them! - crowded around. With a howl.
And pale himself, I ordered to drag the animals.
He poured the oil and cried out to the gods,
To Pluto the terrible and Proserpine glorious,
And, taking out a thin sword,
At the pit sat down to drive away the impatient, but powerless dead,
While Tiresy says.
But the first Elpenor was, our friend Elpenor,
Unburied, thrown into the wide field,
The body near the house of Kirki,
He was not mourned by us, he was not buried - we rushed,
Oh poor spirit. And I cried out hastily:
"Oh Elpenor, how did you get on these gloomy banks?
Did you come, on foot, to us, sailors, overtaking us? "
In response, he groaned:
"Evil fate is the cause and the wine." Over the fire I slept at Kirka,
Carelessly I went down the stairs
And, having made a wrong step, about supporting
He smashed his head. The soul to seek Avern flew away.
I beg of you, O King, remember, unburied and unplaited,
Oruzha gather mine, at the sea a hill is a mound and an inscription;
"An ill-fated husband, but with a name in the future" -
And put a paddle in the mound, which I rowed with you. "
I drove off Antikley. For her - Tiresias of Thebes.
He, with a scepter of gold, recognized me and first began:
"Ah, again you? The ungainful star
In the world of the sorrowful dead brought you, into the dwelling of shadows.
Well, get away from Fossae, give me a drink of blood,
To prophesy. "
I stepped back,
And he said, with strong blood: "Odysseus,
Neptune's spite, despite the darkness, will return to the dark,
All having lost comrades. "And again, Anticlia.
Sleep quietly, Div. - I remembered Andrey Diva,
In offichina Vecheli, 1538, as if from Homer something.
He sailed, and passed the sirens, and further, away,
Back to Kirk.
Venerandum.
How did the Cretan say: you, in a golden crown, Aphrodite,
Cypri munimenta sortita est, you are joy; Gold and orichalchi -
Chest bandages, girdle; You, dark-haired,
And with a wand Argesides gold. So:
Контакты