Текст песни Евгений Евтушенко - Облако в штанах. 4 - В.Маяковский
Просмотров: 33
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Евгений Евтушенко - Облако в штанах. 4 - В.Маяковский, а также перевод песни и видео или клип.
Пусти, Мария!
Я не могу на улицах!
Не хочешь?
Ждешь,
как щеки провалятся ямкою
попробованный всеми,
пресный,
я приду
и беззубо прошамкаю,
что сегодня я
"удивительно честный".
Мария,
видишь -
я уже начал сутулиться.
В улицах
люди жир продырявят в четырехэтажных зобах,
высунут глазки,
потертые в сорокгодовой таске,-
перехихикиваться,
что у меня в зубах
- опять!-
черствая булка вчерашней ласки.
Дождь обрыдал тротуары,
лужами сжатый жулик,
мокрый, лижет улиц забитый булыжником труп,
а на седых ресницах -
да!-
на ресницах морозных сосулек
слезы из глаз -
да!-
из опущенных глаз водосточных труб.
Всех пешеходов морда дождя обсосала,
а в экипажах лощился за жирным атлетом атлет;
лопались люди,
проевшись насквозь,
и сочилось сквозь трещины сало,
мутной рекой с экипажей стекала
вместе с иссосанной булкой
жевотина старых котлет.
Мария!
Как в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово?
Птица
побирается песней,
поет,
голодна и звонка,
а я человек, Мария,
простой,
выхарканный чахоточной ночью в грязную руку Пресни.
Мария, хочешь такого?
Пусти, Мария!
Судорогой пальцев зажму я железное горло звонка!
Мария!
Звереют улиц выгоны.
На шее ссадиной пальцы давки.
Открой!
Больно!
Видишь - натыканы
в глаза из дамских шляп булавки!
Пустила.
Детка!
Не бойся,
что у меня на шее воловьей
потноживотые женщины мокрой горою сидят,-
это сквозь жизнь я тащу
миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят.
Не бойся,
что снова,
в измены ненастье,
прильну я к тысячам хорошеньких лиц,-
"любящие Маяковского!"-
да ведь это ж династия
на сердце сумасшедшего восшедших цариц.
Мария, ближе!
В раздетом бесстыдстве,
в боящейся дрожи ли,
но дай твоих губ неисцветшую прелесть:
я с сердцем ни разу до мая не дожили,
а в прожитой жизни
лишь сотый апрель есть.
Мария!
Поэт сонеты поет Тиане,
а я -
весь из мяса,
человек весь -
тело твое просто прошу,
как просят христиане -
"хлеб наш насущный
даждь нам днесь".
Мария - дай!
Мария!
Имя твое я боюсь забыть,
как поэт боится забыть
какое-то
в муках ночей рожденное слово,
величием равное богу.
Тело твое
я буду беречь и любить,
как солдат,
обрубленный войною,
ненужный,
ничей,
бережет свою единственную ногу.
Мария -
не хочешь?
Не хочешь!
Ха!
Значит - опять
темно и понуро
сердце возьму,
слезами окапав,
нести,
как собака,
которая в конуру
несет
перееханную поездом лапу.
Кровью сердце дорогу радую,
липнет цветами у пыли кителя.
Тысячу раз опляшет Иродиадой
солнце землю -
голову Крестителя.
И когда мое количество лет
выпляшет до конца -
миллионом кровинок устелется след
к дому моего отца.
Вылезу
грязный (от ночевок в канавах),
стану бок о бок,
наклонюсь
и скажу ему на ухо:
- Послушайте, господин бог!
Как вам не скушно
в облачный кисель
ежедневно обмакивать раздобревшие глаза?
Давайте - знаете -
устроимте карусель
на дереве изучения добра и зла!
Вездесущий, ты будешь в каждом шкапу,
и вина такие расставим по столу,
чтоб захотелось пройтись в ки-ка-пу
хмурому Петру Апостолу.
А в рае опять поселим Евочек:
прикажи,-
сегодня ночью ж
со всех бульваров красивейших девочек
я натащу тебе.
Хочешь?
Не хочешь?
Мотаешь головою, кудластый?
Супишь седую бровь?
Ты думаешь -
этот,
за тобою, крыластый,
знает, что такое любовь?
Я тоже ангел, я был им -
сахарным барашком выглядывал в глаз,
но больше не хочу дарить кобылам
из сервской муки изваянных ваз.
Всемогущий, ты выдумал пару рук,
сделал,
что у каждого есть голова,-
отчего ты не выдумал,
чтоб было без мук
целовать, целовать, целовать?!
Я думал - ты всесильный божище,
а ты недоучка, крохотный божик.
Видишь, я нагибаюсь,
из-за голенища
достаю сапожный ножик.
Крыластые прохвосты!
Жмитесь в раю!
Ерошьте перышки в испуганной тряске!
Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою
отсюда до Аляски!
Пустите!
Меня не остановите.
Вру я,
в праве ли,
но я не могу быть спокойней.
Смотрите -
звезды опять обезглавили
и небо окровавили бойней!
Эй, вы!
Небо!
Снимите шляпу!
Я иду!
Глухо.
Вселенная спит,
положив на лапу
с клещами звезд огромное ухо.
Maria! Maria! Maria!
Let go, Maria!
I can't on the streets!
Do not want?
Waiting
how cheeks fall on a hole
tasted by everyone
fresh,
I will come
And I mark itelessly,
What am I today
"surprisingly honest."
Maria,
See -
I have already begun to stoop.
In the streets
People will make fat in four -story goitations,
Eyes stick out
Blunted in a hodger tasks,-
overwhelm
what's in my teeth
- again!-
The stale roll of yesterday's affection.
The rain sore sidewalks,
puddles compressed crook,
wet, the streets licking the corpse clogged with cobblestone,
And on gray eyelashes -
Yes!-
on eyelashes of frosty vessels
Tears from the eyes -
Yes!-
From the lowered eyes of the drain pipes.
All pedestrians of the rain muzzle sucked,
And in the crews he closed behind the fat athlete athletes;
People burst
Having spent through,
And it oozed through the cracks of the lard,
muddy river with crews dragged
Together with a dragging bun
Zhvotin old cutlets.
Maria!
How to squeeze a quiet word into them in a fertilized ear?
Bird
Starts with a song
Sings,
Hungry and call,
And I am a man, Maria,
simple,
Clogged with a consumption at night in Presny's dirty hand.
Maria, do you want this?
Let go, Maria!
I will click a fingertips with a fingertips with an iron throat of a call!
Maria!
Fighting the streets of the pasture.
On the neck of the abrasion fingers of the crush.
Open!
Painfully!
You see - Nytkans
In the eyes from the ladies' hats pins!
Put it.
Babe!
Don't be afraid,
what about my neck
Flapsed women are sitting with a wet city,-
this through life I drag
Millions of huge pure love
And a million million small dirty ones love.
Don't be afraid,
again,
In betrayal bad weather,
I will cling to thousands of pretty faces-
"Loving Mayakovsky!"-
Why, this is a dynasty
On the heart of a madman ascended queens.
Maria, closer!
In the undecution of shamelessness,
in a feverish trembling,
But give your lips an inexperienced charm:
I have never survived with my heart,
And in the life of life
Only hundredth of April is.
Maria!
The poet of Soneta sings Tiana,
and I -
All of meat,
All the man -
I'm just asking your body
As Christians ask -
"Our daily bread
Give us now. "
Maria - Give me!
Maria!
I'm afraid to forget your name
How the poet is afraid to forget
Someone
In the torment of nights a born word,
equal to God.
Your body
I will protect and love
Like a soldier
chopped off by war,
unnecessary,
Nobody,
Protects his only leg.
Maria -
do not want?
Do not want!
Ha!
So - again
Dark and dumb
I'll take my heart
Squeezed with tears
carry,
like a dog,
which is in Konuru
carries
The paw crossed by the train.
I am pleasing to the road with blood.
sticks with flowers at the dust of the tunic.
A thousand times bolded by the Herodiada
Earth sun -
The head of the baptist.
And when my number of years
Pull to the end -
A millions of bloods will rush the trace
To my father’s house.
I will get out
Dirty (from overnight stays in the ditches),
I will become side by side,
I will include
And I will tell him in the ear:
- Listen, Mr. God!
How bored you
In cloud jelly
Draise so -moistened eyes daily?
Let's know -
Arrange a carousel
On a tree of studying good and evil!
The ubiquitous, you will be in every cabinet,
And we will have such guilt on the table,
To want to go to Ki-ka
gloomy Peter Apostle.
And in the paradise again we will settle Evochk:
order,-
Tonight
from all the boulevards of beautiful girls
I will drain you.
Want?
Do not want?
Do you shake your head, kudlaty?
Supply a gray eyebrow?
You think -
this,
Behind you, winged,
Does it know what love is?
I am also an angel, I was to them -
I looked in the eye with a sugar lamb
But I don't want to give mares anymore anymore
From the servant flour of the sculpted vases.
Almighty, you invented a couple of hands,
did,
that everyone has a head-
Why didn't you invent
so that there is no torment
kiss, kiss, kiss?!
I thought - you are the omnipotent God
And you are an arrears, a tiny god.
You see, I'm bending
Because of the shaft
I take out a boot knife.
Winged scum!
Click in paradise!
Elt the feathers in a frightened shaking!
I will reveal you, smeared with incense
From here to Alaska!
Let go!
Don't stop me.
I guess me
Is it right
But I cannot be calmer.
See -
The stars were beheaded again
And the sky was hooked by massacre!
Hey you!
Sky!
Remove the hat!
I'm going!
Deaf.
The universe is sleeping
Putting on a paw
With ticks of stars a huge ear.
Контакты