Текст песни Евгений Евтушенко - Я хотел бы
Просмотров: 343
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Евгений Евтушенко - Я хотел бы, а также перевод песни и видео или клип.
родиться
во всех странах,
быть беспаспортным,
к панике бедного МИДа,
всеми рыбами быть
во всех океанах
и собаками всеми
на улицах мира.
Не хочу я склоняться
ни перед какими богами,
не хочу я играть
в православного хиппи,
но я хотел бы нырнуть
глубоко-глубоко на Байкале,
ну а вынырнуть,
фыркая,
на Миссисипи.
Я хотел бы
в моей ненаглядной проклятой
вселенной
быть репейником сирым —
не то что холеным левкоем.
Божьей тварью любой,
хоть последней паршивой гиеной,
но тираном — ни в коем
и кошкой тирана — ни в коем.
И хотел бы я быть
человеком в любой ипостаси:
хоть под пыткой в тюрьме гватемальской,
хоть бездомным в трущобах Гонконга,
хоть скелетом живым в Бангладеше,
хоть нищим юродивым в Лхасе,
хоть в Кейптауне негром,
но не в ипостаси подонка.
Я хотел бы лежать
под ножами всех в мире хирургов,
быть горбатым, слепым,
испытать все болезни, все раны,
уродства,
быть обрубком войны,
подбирателем грязных окурков —
лишь бы внутрь не пролез
подловатый микроб превосходства.
Не в элите хотел бы я быть,
но, конечно, не в стаде трусливых,
не в овчарках при стаде,
не в пастырях,
стаду угодных,
и хотел бы я счастья,
но лишь не за счет несчастливых,
и хотел бы свободы,
но лишь не за счет несвободных.
Я хотел бы любить
всех на свете женщин,
и хотел бы я женщиной быть —
хоть однажды...
Мать-природа,
мужчина тобой приуменьшен.
Почему материнства
мужчине не дашь ты?
Если б торкнулось в нем,
там, под сердцем,
дитя беспричинно,
то, наверно, жесток
так бы не был мужчина.
Всенасущным хотел бы я быть —
ну, хоть чашкою риса
в руках у вьетнамки наплаканной,
хоть головкою лука
в тюремной бурде на Гаити,
хоть дешевым вином
в траттории рабочей неапольской
и хоть крошечным тюбиком сыра
на лунной орбите:
пусть бы съели меня,
пусть бы выпили —
лишь бы польза была
в моей гибели.
Я хотел бы всевременным быть,
всю историю так огорошив,
чтоб она обалдела,
как я с ней нахальствую:
распилить пугачевскую клетку
в Россию проникшим Гаврошем,
привезти Нефертити
на пущинской тройке в Михайловское.
Я хотел бы раз в сто
увеличить пространство мгновенья:
чтобы в тот же момент
я на Лене пил спирт с рыбаками,
целовался в Бейруте,
плясал под тамтамы в Гвинее,
бастовал на «Рено»,
мяч гонял с пацанами на Копакабане.
Всеязыким хотел бы я быть,
словно тайные воды под почвой.
Всепрофессийным сразу.
И я бы добился,
чтоб один Евтушенко был просто поэт,
а второй был подпольщик,
третий — в Беркли студент,
а четвертый — чеканщик тбилисский.
Ну а пятый —
учитель среди эскимосских детей
на Аляске,
а шестой —
молодой президент,
где-то, скажем, хоть в Сьерра-Леоне,
а седьмой —
еще только бы тряс
погремушкой в коляске,
а десятый...
а сотый...
миллионный...
Быть собою мне мало —
быть всеми мне дайте!
Каждой твари —
и то, как ведется, по паре,
ну а бог,
поскупись на копирку,
меня в самиздате напечатал
в единственном экземпляре.
но я богу все карты смешаю.
Я бога запутаю!
Буду тысячелик
до последнего самого дня,
чтоб гудела земля от меня,
чтоб рехнулись компьютеры
на всемирной переписи меня.
Я хотел бы на всех баррикадах твоих,
человечество,
драться,
к Пиренеям прижаться,
Сахарой насквозь пропылиться
и принять в себя веру
людского великого братства,
а лицом своим сделать —
всего человечества лица.
Но когда я умру —
нашумевшим сибирским Вийоном,—
положите меня
не в английскую,
не в итальянскую землю —
в нашу русскую землю
на тихом холме,
на зеленом,
где впервые
себя
я почувствовал всеми.
1972 I would like to
be born
In all countries,
be without passport,
to the panic of the poor MID,
all fishes
in all oceans
and dogs all
on the streets of the world.
I do not want to decline
nor before any gods,
I do not want to play
in the Orthodox hippie,
but I would like to dive
deep-deep in Lake Baikal,
well, to come up,
snorting,
on the Mississippi.
I would like to
in my beloved damned
the universe
be burdock silym -
not like a sleek lefthand.
God's creation,
though the last lousy hyena,
but a tyrant - in no way
and a tyrant's cat - in no way.
And I would like to be
a person in any hypostasis:
although under torture in the prison of Guatemala,
although homeless in the shantytowns of Hong Kong,
although the skeleton is alive in Bangladesh,
although a poor fool in Lhasa,
although in Cape Town a Negro,
but not in the hypostasis of a scumbag.
I would like to lie
under the knives of all in the world of surgeons,
be hunchbacked, blind,
to experience all diseases, all wounds,
ugliness,
be a stump of war,
picking up dirty cigarette butts -
just to get inside did not crawl through
a subtle microbe of superiority.
I do not want to be in the elite,
but, of course, not in a herd of cowardly,
not in sheep-dogs in the herd,
not in the shepherds,
a herd of acceptable,
and I would like to be happy,
but only not at the expense of the unhappy,
and I would like freedom,
but only not at the expense of the not free.
I would like to love
all women in the world,
and I would like to be a woman -
at least once ...
Mother Nature,
the man is understated by you.
Why Maternity
a man you will not give?
If I bumped into it,
there, under the heart,
child without cause,
it must be cruel
so would not be a man.
I would like to be all-powerful -
Well, at least a cup of rice
in the hands of the Vietnamese, weeping,
even the head of an onion
in prison in Haiti,
at least cheap wine
in the trattoria of the working Naples
and even a tiny cheese tube
in the lunar orbit:
let them eat me,
let them have a drink -
if only the benefit was
in my doom.
I would like to be all-time,
the whole story is so upset,
so she stunned,
as I with it I impudence:
saute a Pugachev cell
to Russia penetrated by Gavroche,
bring Nefertiti
on the Pushchino troika in Mikhailovskoe.
I would like one time in one hundred
increase the space of moments:
at the same time
I drank alcohol on the Lena with the fishermen,
kissed in Beirut,
danced under the tamtams in Guinea,
was on the "Renault"
the ball drove with the boys on Copacabana.
I would like to be a linguistic one,
Like secret waters under the soil.
Vseprofessionalny immediately.
And I would have achieved,
so that one Yevtushenko was just a poet,
and the second was a underground,
the third - in the Berkeley student,
and the fourth - the chaser of Tbilisi.
Well, the fifth -
teacher among Eskimo children
in Alaska,
and the sixth -
young president,
somewhere, say, even in Sierra Leone,
and the seventh -
still just would be shaking
rattle in the wheelchair,
but the tenth ...
but the hundredth ...
millionth...
To be myself is not enough for me -
be give me all!
To every creature -
and how, according to the pair,
Well, God,
take a nap on a carbon paper,
I published in samizdat
in a single copy.
but I'll mix all the cards.
I'll confuse the god!
I will be a thousand
until the very last day,
so that the land buzzed from me,
so that the computers are crazy
on the world census me.
I would like to be on all your barricades,
humanity,
fight,
to the Pyrenees cuddle,
Sugar through thoroughly
and accept the faith
human great brotherhood,
and make your face -
of all mankind.
But when I die -
sensational Siberian Vion, -
put me down
not in English,
not in Italian land -
in our Russian land
on a quiet hill,
on the green,
where the first time
yourself
I felt it all.
1972
Контакты